Письмо
Привет, друг. Как ты? Как настроение? Вижу, хмуришься. Значит, не всё хорошо. Расскажи, в чём дело. Что тебя гложет? Понимаю, что мрачность и скрытность всегда были твоими отличительными чертами, но всё же. Со мной ты можешь поделиться. Теперь я твой самый лучший друг, в отличие от тех, кто был раньше.
Болит испещрённое шрамами тело? Знакомое чувство. Мне тоже пришлось через многое пройти, чтобы разговаривать с тобой вот так. Конечно, твои испытания были намного тяжелее: война, голод, девяностые. Но ты стойко справлялся со всеми невзгодами и продолжал идти вперёд с высоко поднятой голоаой.
Твой путь вдохновил меня. Узнав об угрозе, что нависла над тобой, я поклялся, что не отступлюсь. С самого начала меня пытались остановить. Заставляли унизительно метаться от одного царька к другому, тратя время в бесконечных очередях, чтобы заслужить хотя бы возможность увидеть проблему изнутри. Порой приходилось буквально умолять об аудиенции.
Когда стало ясно, что это не поможет, они сменили тактику, забросив меня на самое дно. По горло заваленный ворохом мелких, заведомо неисполнимых поручений, я провёл долгие месяцы в таких уголках нашей страны, о которых ты даже не слыхал. Многие из них уже давно погрязли в глубокой трясине казнокрадства и кумовства.
Признаюсь честно, мой друг, я был в шаге от того, чтобы поддаться искушению и примкнуть к силам тьмы. Блеск золотых дворцов и роскошь океанских яхт едва не затмили мой разум. Но нашлись и другие люди. Те, кто ещё верил в светлые идеалы, кто продолжал бороться, невзирая на значительный перевес сил противника. Удивительно, но некотрые даже были осведомлены о твоей беде. Они вовремя протянули мне руку помощи, и я воспрял духом. Благодаря их средствам и поддержке, мы с тобой можем наконец-то взглянуть друг другу в глаза.
Твой взгляд красноречивей всяких слов. В нём я вижу мольбу об избавлении от скверны, что не даёт тебе жить, как прежде. Я вижу то, что видел ты, и мне становится жутко.
Вот маленькая девочка абсолютно спокойным голосом спрашивает у мамы, будет ли та плакать, когда она умрёт. Не если. Когда. Вот бабушка плачущим голосом уговаривает подняться своего старого пса, бессильно распластавшегося в грязной луже в смиренном ожидании смерти. Вижу пацанёнка, голыми руками разгребающего кучу обледенвшего снега в поисках чего-то для своей матери, с бесцветным лицом облокотившейся на стенку неподалёку. Глядя на всё это, я страдаю вместе с тобой.
Можешь не отвечать на мой вопрос. О Той, что сводит тебя с ума, я узнал совершенно случайно, подслушав разговор двух уважаемых господ в одном из многочисленных питейных заведений. У того, что постарше, язык развязался довольно быстро. По большому секрету, думая что их никто не слышит, он поведал компаньону тайну их могущественной организации.
За несколько лет до этого где-то на крайнем севере работала одна разведывательная экспедиция. Ослеплённая алчным желанием владеть всеми богатствами земных недр, она достигла таких глубин, каких ранее не достигал никто. Там, в тысячах метрах под поверхностью, где жар и колоссальное давление не оставляют шанса выжить, они наткнулись на Нечто.
Эта была другая, неуглеродная форма разумной жизни. Она покоилась внизу ещё с тех незапамятных времён, когда наша планета представляла собой безжизненную раскалённую пустыню. Тем не менее с ней удалось установить контакт. Оказалось, что эта форма жизни прекрасно знала, о том, что происходит на поверхности, но ей не хватало сил пробиться сквозь толщу горных пород.
Ей были известны все месторождения полезных ископаемых на планете. В обмен на эту информацию, она просила только одного: дать возможность питаться людскими эмоциями, их жизненной силой. Она убедила учёных, что это не приведёт к катастрофе, если речь пойдёт о миллионах людей одновременно, и те пошли на сделку.
Пробурив мнокилометровый тонннель до подходящего места, их компания приступила к реализации второй части плана – сооружению приёмной конструкции. Именно она, мой друг, после ввода в эксплуатацию наложила отпечаток тьмы на твой безупречный облик, ввергнув тебя в вечную серость и уныние.
Тогда я обещал себе, что положу этому конец. И сдержал слово. Вчера я стал твоим губернатором, а сегодня – подписал указ о сносе проклятой башни Лахта-центра. Верю, что как только прозвучит взрыв динамита, и чуждая нам форма жизни лишится доступа к пище, твоя жизнь снова изменится к лучшему.
Тебе больше не придётся безучастно взирать на вздымающийся топор в руках разьярённого ревнивца. Тотчас же очередные бойцы с Московского проспекта замрут в недоумении, а через секунду как ни в чём не бывало пойдут дальше пить «Василеостровское светлое». Мать вновь обнимет своего сына, а старый пёс, виляя хвостом, побежит метить дореволюционный фонарный столб.
Всё это обязательно случится. Надо только пережить эту долгую зимнюю ночь. Ты уж постарайся, мой друг, провести её спокойно. До завтра, Санкт-Петербург.
